[lopuhoviysurrealizm]

Дом на колесах


Автор: gentleman-bastard

Фэндом: DmC: Devil May Cry
Основные персонажи: Вергилий (Человек в маске), Данте.

Пэйринг или персонажи: Данте, Вергилий

Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Юмор
Предупреждения: Нецензурная лексика

То ли Вергилий вел священную войну со всем, что претило его мировоззрению, то ли вообще не подозревал о существовании тормозов, но он пер по пригородной трассе, не снижая скорости. Старую колымагу невразумительно-бурого цвета трясло, как кукурузник в зоне турбулентности.

Локоть постоянно соскальзывал с дверной рамы, давно лишившейся обивки, но Данте упрямо продолжал подпирать подбородок кулаком. На Вергилия он старался не смотреть: теперь, когда выяснилось, что они с ним близнецы, не слишком заметное до этого сходство стало обезоруживающе очевидным. Данте нужно было время, чтобы привыкнуть разговаривать с самим собой, не испытывая когнитивного диссонанса. Времени бы потребовалось значительно меньше, не носи его двойник серебряных, мать их, волос.

От дыхания Данте на оконном стекле разрасталось мутное пятнышко. Прежде чем оно достигло гигантских размеров, он все-таки заставил себя посмотреть на Вергилия. Это была первая удачная попытка с момента отъезда из Пэрэдайз: Данте наконец разблокировал достижение и смог более-менее расслабиться на жестком сидении.
— Долго еще? — спросил он, чтобы не пялиться на брата в тишине.

Тот ответил, не сводя глаз с трассы:
— Минут двенадцать.

Данте хмыкнул. Двенадцать. Не десять, не пятнадцать, а ровно двенадцать. Никаких полумер. Машину тряхнуло на кочке, и Данте случайно заехал себе в челюсть так, что клацнули зубы.
— Удивительно, — пробормотал он, потирая подбородок. — Ты водишь хуже своей подружки. А я думал, это невозможно.

— Ты вообще водить не умеешь, — осадил Вергилий, не отвлекаясь от дороги, как будто от его сосредоточенного взгляда ямы должны были в ужасе разбегаться в стороны. Ямам, как Данте и предполагал, было глубоко наплевать: машина влетела в очередную выбоину. Судя по звуку, остаткам подвески только что пришла окончательная жопа.

Это был идеальный момент, чтобы заметить:
— Я хотя бы за руль при этом не сажусь.

Вергилий рассеянно нахмурился:
— Странно, что не умеешь. Ты же живешь в доме на колесах, — значит, реплику о своих сомнительных талантах братец пропустил мимо ушей, зато логические несостыковки в жизни Данте решил пообсуждать. Конечно. Почему нет, ведь жизнь Данте во всем остальном была просто-таки показательно правильной. Данте язвительно поддакнул:
— Вот именно. Я в нем живу, а не езжу. Не выездной я, — и в очередной раз впечатал локоть в ржавую оконную раму. Данте уныло глядел перед собой, зарывшись пятерней в волосы: было меньше шансов отправить себя в нокаут, стукнув ладонью в висок, чем кулаком в подбородок.

— Как я мог про тебя забыть? — протянул Вергилий почти меланхолично, но продолжение убило сантименты в зародыше. — Как можно было забыть такой отвратительный характер?

Данте открыл рот, чтобы ответить, но тут Вергилий резко свернул на какой-то задрипанный съезд. Единственным, что помогло Данте не вывалиться с пассажирского сидения на водительское, оказалась дверная ручка. И даже гребаная дверная ручка пыталась покинуть этот железный ад, оторвавшись вместе с куском панели.

— Бля, Вергилий, определись: ты террорист или суицидник? — прошипел Данте, зачем-то прилаживая оторванный кусок обратно к двери. — Причем, учти, что ответ «и то, и другое» спровоцирует меня найти в этом корыте кнопку катапультирования.

Данте оставил бесплодные попытки хоть раз в своей жизни что-то починить и выжидательно уставился на Вергилия. Лицо у того оставалось непроницаемо спокойным. Будда бы обоссался от зависти, если б его увидел.
— Не стоит светиться на главной дороге, — вежливо объяснил Вергилий, как будто проблема была в том, что они съехали с трассы, а не в том, как они это сделали.

Данте не удержался и снова съязвил:
— Странно, мы же абсолютно не привлекаем к себе внимания, — открыв окно, он выбросил отвалившуюся ручку. Глядя на то, как она покидает салон, Данте ощутил странное чувство, похожее на зависть, и подавил желание кинуться за ней следом.

— Если решил сбросить балласт, оставь хотя бы магнитолу, — тактично прокомментировал Вергилий.

Данте уточнил, хотя и без особой надежды:
— Тут есть магнитола?

Вергилий помедлил, прежде чем заговорить, и Данте сразу понял: даже при самом удачном подборе слов ответ его не осчастливит. Нужно было смиряться и слушать гул двигателя доисторической таратайки еще мучительных десять минут.

— Есть, — наконец сказал Вергилий и поспешно добавил до того, как у Данте успело поменяться выражение лица. — Но она не работает. Точнее, когда она работает, не работает аккумулятор.

Данте очень медленно подытожил:
— В вашем Ордене Меча и Магии компьютеров больше, чем извилин в голове у сотрудников, а ты не можешь поставить в тачку долбаную магнитолу?

— Я поставил в тачку долбаную магнитолу, — справедливо заметил Вергилий, от которого любые оскорбления отскакивали, как пули от Терминатора.

Чтобы задать следующий вопрос спокойным тоном, Данте сначала проводил взглядом десять столбов. На всякий случай перестраховался и досчитал до пятнадцатого.
— Клаксон работает?

Прежде чем Вергилий успел ответить, Данте наклонился к рулю и сам проверил. Клаксон работал: звук, который он издавал, полностью соответствовал представлениям Данте о вопле изнасилованного индюка. Данте вздохнул и откинулся обратно в кресле, ощутимо приложившись затылком о стертую набивку подголовника.

— И что это было? — поинтересовался Вергилий, продолжая управлять позорной таратайкой с удивительно аристократичным видом.

— Я планировал несколько раз подряд впечатать твою пустую башку в руль, но врожденная предусмотрительность спасла мои барабанные перепонки, — охотно отозвался Данте, разглядывая разводы на лобовом стекле.

Вергилий засмеялся. Ржал он почти беззвучно, резко выдыхая носом воздух, так что с непривычки Данте не сразу понял, что брат вообще делал. Данте повернул голову и пару мгновений просто смотрел на его спокойное лицо. Широкая улыбка прибавляла Вергилию лет: Данте впервые различил три глубокие морщинки, расчертившие кожу от уголка его глаза. И эта незначительная мелочь вдруг показалась самым человечным, что Данте когда-либо замечал в себе или в Вергилие.

Данте никогда не обращал внимания: может, у него этих морщин и не было — из них двоих Вергилий горбился за монитором сутки напролет. Но одно осознание, что вполне себе людские несовершенства могли появляться у таких, как они, заставляло чувствовать себя настоящим.

— Что? — спросил Вергилий, продолжая улыбаться, и Данте запоздало понял, что все это время рассматривал его. Увиливать смысла не было:
— Хреново, что мы не пересеклись пораньше, — честно ответил Данте. — Встретились бы пару лет назад, я бы, может, не парился с кризисом личности.
Вергилий молча вздернул бровь.

Данте фыркнул:
— Кризис личности — это когда тебе кажется, что ты мудак и выродок, — Вергилий собирался что-то сказать, но Данте от него отмахнулся. — Даже не пытайся: вам с твоим эго такого не понять.

— Я хотел заметить, — деликатно начал Вергилий, который абсолютно не смутился, — что всегда знал, что со мной все правильно.

Данте смерил его скептическим взглядом:
— В Лимбе давно не гулял? Или, может, вылетело из головы, что у тебя каждый день революция по расписанию?

— Я не об этом. Я никогда не считал себя монстром, — вполне серьезно ответил Вергилий, проигнорировав шутку. Он прервался, размял шею — даже за дребезжанием бардачка было слышно, как хрустнули позвонки. Данте наклонился вперед и облокотился о приборную панель. Вергилий снова заговорил:
— Скорее, думал, что должен что-то делать, раз вижу то, чего не видят другие. Раз я не такой, как остальные.

— Смотри туда, — Данте ткнул пальцем в сторону крупного облака, стараясь сохранять невозмутимый вид.

— Я за рулем, Данте, — с невероятной серьезностью напомнил Вергилий.

— К сожалению, да, — беззлобно огрызнулся Данте и дернул Вергилия за рукав пальто. — Смотри, — когда тот повернул голову, Данте продолжил. — Вон за той тучей высоко в небе скрывается твое чувство собственного величия.

— Остроумно, — снисходительно похвалил Вергилий и снова сосредоточился на дороге.

— «Вижу то, чего не видят другие», — передразнил Данте. — «Не такой, как все». Мне бы твое понимание ситуации. Хотя, — Данте изобразил задумчивость. — Нет, слишком похоже на фразы из брошюрок о каминг-ауте.

— Несомненно, тебе виднее, — согласился Вергилий настолько любезным тоном, что за ним не сразу угадывался сарказм.

Данте устроил подбородок на скрещенных руках.

— Да, у меня богатый опыт, — он притворно вздохнул и для полноты картины принялся рассматривать облака. — С детства я методично признавался общественности в том, что убил очередного демона в теле дряхлой старушки. Только вот брошюрки не очень помогли: я покорно обнажил перед общественностью свою израненную душу, а общественность меня невзлюбила. А я так завишу от мнен… Что за… — договорить он не успел.

С участка, на который они въехали, сняли асфальт, и невразумительно-бурая развалюха яростно затарахтела по гравию. Бардачок открылся, хлопнув Данте по коленям. Из ящика посыпался старый хлам: баллончик с краской, грязные изодранные трафареты, листы с записями на латыни и даже что-то, отдаленно напоминавшее древний свиток. Среди рухляди не оказалось ни одной вещи, хотя бы в теории сколько-нибудь полезной для спасения мира. Данте со всей ненавистью пнул баллончик, в котором болтался шарик, дополняющий шум вокруг назойливым металлическим дребезжанием.

— Я бы меньше удивился, вывались на меня «Узи». Или, там, красная кнопка, — заметил Данте с вопросительной интонацией в голосе.

Каким-то образом Вергилий все еще умудрялся сохранять лицо:
— Вообще, это машина Кэт. Но мы часто меняемся…

— Чтобы не привлекать к себе внимания, — закончил Данте фразу, которую уже выучил наизусть. — Помню я. Ты вообще им зарплату не выдаешь, да?

Вергилий усмехнулся:
— И тебе не буду. Что-то не устраивает? — как-то слишком серьезно спросил он. Данте заметил его короткий, цепкий взгляд.

Гравий тарабанил о дно невразумительно-бурой развалюхи, гудел надрывающийся двигатель, скрипели петли раззявившего крышку бардачка — Данте пару раз попытался его захлопнуть, но замок не поддавался. Поэтому Данте положил голову обратно на руки и стучал челюстью о собственные костяшки, не желая подчиниться судьбе и сесть нормально. И мечтал о долбаной работающей магнитоле. И о том, чтобы Вергилий научился водить.

Несмотря на это, Данте ответил:
— Все устраивает.

В конце концов, почему нет, если впервые в жизни его действительно все устраивало.