Хэй-хэй-хээээй...что я вам говорила по поводу посещения моего сарая?/Люблю поезда!.....
Пишет Hobbit!Anon:
09.02.2015 в 22:42
Chaank, хоть кто-нибудь написал
Warning: немного dark!Торин.
POV Торина.
Рейтинг: PG
Жанр: джен, намеки на слэш
читать 1332 слова
Торин приметил его давно – еще когда совсем юным стоял позади трона своего деда. Эльфийский король со странной, почти гномьей тягой к драгоценностям, как удивительно. Когда Трандуил входил, величественные залы Королевства-под-Горой озарялись светом, отличным от красно-рыжего света факелов и светильников гномов, и снова погружались во мрак, когда эльфийский владыка покидал их чертоги.
Когда мастера вынесли и раскрыли перед Трандуилом шкатулку с результатом их многолетней работы, его глаза заискрились звездным светом, и Торин невольно подался вперед, впитывая в себя прекрасное видение. Пожалуй, он был рад решению деда не отдавать камни: лесной король не баловал их частыми визитами, а теперь ему придется приходить снова и снова, чтобы требовать свое.
Торин ошибся. Трандуил ни разу более не переступил порог Эребора. Не простил оскорбления, не унизился до требований.
А теперь наоборот, Торин и его товарищи стоят перед троном, все перепачканные паутиной и жидкой грязью, а эльфийский король смотрит на них сверху вниз, за спиной его возвышаются могучие оленьи рога.
Торин предоставил Балину говорить за себя, а сам стоял, смотрел, не в силах отвести глаз, любовался. В своих богатых, расшитых драгоценными камнями и серебром одеждах Трандуил сам был похож на драгоценность. Платина волос, жемчужная кожа, источающая матовое сияние, глаза, как сапфиры, тонкие черты лица – филигранная работа Создателя. Алмаз, ограненный годами вечной жизни, превращенный в бриллиант, игрой света на гранях которого можно любоваться бесконечно. Торин и не заметил, как увели всех его спутников, как он остался в тронном зале один, наедине с королем эльфов. Если не считать четырех стражей, конечно. Только тогда Трандуил спустился вниз по ступеням своего трона. Торин не сдвинулся с места, поджидая, пока он приблизится, словно хищник, подстерегающий добычу. Интересно, знает ли он? Заметил ли, что пленный гном не сводит с него глаз? Заметил ли жадность во взгляде? Догадался ли?
Разумеется, догадался. Наверняка в этом дворце было множество желающих говорить Трандуилу о его красоте, и еще больше их было за его пределами. Конечно же, Трандуил знал, какое впечатление производит его внешность. Знал и пользовался им в своих целях.
Именно поэтому он подходит так близко, дразнит своим блеском, склоняется к самому лицу пленника, давая тому возможность заглянуть в сверкающую синеву. Торин чувствовал себя околдованным, он едва разбирал слова, которые произносил эльфийский король. Поддавшись мороку, он поднял руку, чтобы дотронуться до соскользнувшей с плеча Трандуила пряди волос, но тот плавно отступил назад, уходя от прикосновения. Волшебство разрушилось, и гном почувствовал себя обманутым. В груди поднялась волна ярости: еще ни одна драгоценность не отказывалась от его рук. Ни одна. И эта не откажется. В конце концов, камни Ласгалена все еще находятся в сокровищнице его Королевства-под-Горой.
Камни действительно были там. Торин нашел их раньше Аркенстона и тут же спрятал в надежное место, туда, где они точно не потеряются снова. Шепот золотых монет на опустевшем лежбище дракона одобрил его действия.
Аркенстон и Трандуил – два сокровища, которыми он хотел обладать больше всего на свете, и эти камни помогут осуществить одно из его желаний. Помогут заманить эльфийского короля вновь под своды горы. Заманить – и запереть там навечно. Трандуил самоуверен, едва ли он отправится забирать давным-давно ему обещанное с большим отрядом. От силы дюжина воинов сопровождения, просто чтобы подчеркнуть статус. Внутрь горы войдут всего четверо из них – так всегда было. Трандуил и четверо его приближенных, личная охрана короля. Все верно, так и должно быть, драгоценные камни такого достоинства не могут быть без охраны.
Но что значат четверо эльфов в гномьем царстве, полном гномов? Стоит только отделить Трандуила от его спутников, увлечь вперед обещаниями показать сокровищницу и в нужный момент неожиданно втолкнуть в клетку. Решетку для нее Торин скует сам. Такую, которая удержит Первородного против его воли. Если понадобится, он для этого достанет со дна озера и освежует дракона.
Золото шелестит, соглашаясь с его мыслями. Теперь Торин слышит этот голос везде, а не только в сокровищнице. Так и должно быть. Он – Король-под-Горой, и это – его богатства. Аркенстон в спинке его трона и эльфийский король в спальне. Как певчая птичка в клетке.
Конечно, будет скандал. Эльфы наверняка пойдут на Эребор войной, желая вернуть владыку.
«Не пойдут, – шепчет ночами Торину золото. – Не пойдут, если пообещаешь его сыну перерезать Трандуилу горло, если хоть один эльф высунет нос из проклятого леса. Он не сможет долго без света, ослабеет внутри горы, в которой долго жил дракон, его можно будет убить».
Леголас не захочет проверять, действительно ли это так. А если все-таки захочет…
Трандуил будет прекрасен даже в смерти, уверен Торин. Если правильно бальзамировать тело, конечно.
Осталось только найти Аркенстон.
Он где-то здесь… Где-то здесь… Торин без сна и отдыха рыщет по драконову ложу, но шепот золота смеется над ним, не дает подсказок, где искать. Где-то здесь, где-то здесь….
Темная пелена застила Королю-под-Горой глаза, когда тусклым зимним утром он увидел армию эльфов у себя под стенами. Как они посмели прийти, как дерзнули покуситься на его собственность?!
И еще темнее стало, когда он увидел, как сквозь ровный строй золоченых доспехов бок о бок приближаются к воротам эльфийский король верхом на своем лосе и контрабандист из Озерного города на серой кобыле, что приходил вчера и просил отдать его – неслыханное нахальство! – его долю сокровищ.
«Нет у него никакой доли, – твердит золото. – Ничего ему никто не обещал».
Но сегодня что-то изменилось. Контрабандист – Бард, кажется? – не собирался больше просить. Он приехал сюда требовать.
Торин смотрел на Трандуила и видел платиновые пряди волос, рассыпавшиеся по металлу доспеха, видел довольную улыбку на его губах. То, как он обменивался с Бардом взглядами, давая тому возможность говорить первому. Видел бриллиант в мифриловой оправе. Это его присутствие придавало лодочнику уверенность, не иначе.
Жалкий человечишка. Какое право он имеет находиться к Трандуилу так близко? Он недостоин даже издали смотреть на такое сокровище! Не способен осознать и миллионной доли его ценности! Как Трандуил вообще подпустил к себе его, воняющего рыбой смертного?
«Предательство, – думает Торин. – Предательство».
Своенравное сокровище вновь демонстрировало ему свой характер.
Интересно, что Трандуил пообещал ему, чтобы привлечь на свою сторону? Торин видел сам тогда, во дворце, как щедро лесной владыка раздает авансы. Да много ли человеку надо?
Трандуил поднял голову, и Торин утонул в сапфировых глазах. Перед внутренним взором против воли замелькали картинки.
Вот эльф скользит вокруг лодочника, озвучивая свои предложения, вот касается его рукавом своих шикарных одежд, а вот в своей излюбленной манере склоняется к лицу человека, чтобы заглянуть в глаза, так же, как к Торину, тогда во дворце, и не отстраняется, позволяет себя коснуться. Бард скользит пальцами по волосам, по изящной шее, очерчивает острое ухо…
«Измена, – шепчет золото. – Измена».
И Торин выпускает стрелу. Прямо под ноги лосю, потому что руки гнома никогда не поднимутся испортить искусное ювелирное изделие. Трандуил усмехается и бросает на Барда выжидающий взгляд.
И тот достает из запазухи Его.
Аркенстон.
У Торина перехватило дыхание. Время словно замерло, и мир вокруг утратил краски. Только королевский камень сиял в руках у человека внизу. Ничтожный лодочник, недостойный самой завалящей медяшки, теперь обладал двумя самыми главными сокровищами мира и пришел похвастаться своей добычей.
Взгляд Короля-под-горой метался между Аркенстоуном и двумя сапфирами эльфийских глаз.
«Спроси у него, – шепчет золото. – Спроси у него, что было вчера». И дальше Торин уже не отличает шепот золота и свои мысли.
Скажи мне, что было вчера? Как он любовался тобой, как выражал свое восхищение? Опускался перед тобой на колени? Обещал пожертвовать всеми жителями своего города, чтобы принести тебе победу в войне за твои камни? Я бы отдал тебе их, мое нетерпеливое сокровище. Я бы дарил каждый день новые. Я поселил бы тебя в сокровищнице, в ее центре, и любовался бы тобой в окружении золота.
Ворон приземлился по правую руку от него, разрушая оцепенение. Кузен Даин со своим войском был уже на подходе.
– Так ты выбираешь мир или войну? – вопросил снизу Бард. Королевский камень вновь лежал у него запазухой, завернутый в грязную тряпку. Трандуил поворачивает голову и изучает профиль Барда, не отводящего взгляда от гномов, стоящих на стене над ними.
О каком мире теперь может идти речь? О каком договоре, о каких обещаниях?
Торин сжал рукоять меча. Ярость бушевала внутри него и вдруг затихла, словно он угодил в безмятежное место в самом сердце урагана.
«Я убью тебя, – думает Торин, глядя пристально Барду в глаза. – Лично. Убью и заберу то, что принадлежит мне».
Бард не отводил взгляд. За кромкой холмов уже слышался топот гномьего войска.
– Я выбираю войну.
URL комментарияWarning: немного dark!Торин.
POV Торина.
Рейтинг: PG
Жанр: джен, намеки на слэш
читать 1332 слова
Торин приметил его давно – еще когда совсем юным стоял позади трона своего деда. Эльфийский король со странной, почти гномьей тягой к драгоценностям, как удивительно. Когда Трандуил входил, величественные залы Королевства-под-Горой озарялись светом, отличным от красно-рыжего света факелов и светильников гномов, и снова погружались во мрак, когда эльфийский владыка покидал их чертоги.
Когда мастера вынесли и раскрыли перед Трандуилом шкатулку с результатом их многолетней работы, его глаза заискрились звездным светом, и Торин невольно подался вперед, впитывая в себя прекрасное видение. Пожалуй, он был рад решению деда не отдавать камни: лесной король не баловал их частыми визитами, а теперь ему придется приходить снова и снова, чтобы требовать свое.
Торин ошибся. Трандуил ни разу более не переступил порог Эребора. Не простил оскорбления, не унизился до требований.
А теперь наоборот, Торин и его товарищи стоят перед троном, все перепачканные паутиной и жидкой грязью, а эльфийский король смотрит на них сверху вниз, за спиной его возвышаются могучие оленьи рога.
Торин предоставил Балину говорить за себя, а сам стоял, смотрел, не в силах отвести глаз, любовался. В своих богатых, расшитых драгоценными камнями и серебром одеждах Трандуил сам был похож на драгоценность. Платина волос, жемчужная кожа, источающая матовое сияние, глаза, как сапфиры, тонкие черты лица – филигранная работа Создателя. Алмаз, ограненный годами вечной жизни, превращенный в бриллиант, игрой света на гранях которого можно любоваться бесконечно. Торин и не заметил, как увели всех его спутников, как он остался в тронном зале один, наедине с королем эльфов. Если не считать четырех стражей, конечно. Только тогда Трандуил спустился вниз по ступеням своего трона. Торин не сдвинулся с места, поджидая, пока он приблизится, словно хищник, подстерегающий добычу. Интересно, знает ли он? Заметил ли, что пленный гном не сводит с него глаз? Заметил ли жадность во взгляде? Догадался ли?
Разумеется, догадался. Наверняка в этом дворце было множество желающих говорить Трандуилу о его красоте, и еще больше их было за его пределами. Конечно же, Трандуил знал, какое впечатление производит его внешность. Знал и пользовался им в своих целях.
Именно поэтому он подходит так близко, дразнит своим блеском, склоняется к самому лицу пленника, давая тому возможность заглянуть в сверкающую синеву. Торин чувствовал себя околдованным, он едва разбирал слова, которые произносил эльфийский король. Поддавшись мороку, он поднял руку, чтобы дотронуться до соскользнувшей с плеча Трандуила пряди волос, но тот плавно отступил назад, уходя от прикосновения. Волшебство разрушилось, и гном почувствовал себя обманутым. В груди поднялась волна ярости: еще ни одна драгоценность не отказывалась от его рук. Ни одна. И эта не откажется. В конце концов, камни Ласгалена все еще находятся в сокровищнице его Королевства-под-Горой.
Камни действительно были там. Торин нашел их раньше Аркенстона и тут же спрятал в надежное место, туда, где они точно не потеряются снова. Шепот золотых монет на опустевшем лежбище дракона одобрил его действия.
Аркенстон и Трандуил – два сокровища, которыми он хотел обладать больше всего на свете, и эти камни помогут осуществить одно из его желаний. Помогут заманить эльфийского короля вновь под своды горы. Заманить – и запереть там навечно. Трандуил самоуверен, едва ли он отправится забирать давным-давно ему обещанное с большим отрядом. От силы дюжина воинов сопровождения, просто чтобы подчеркнуть статус. Внутрь горы войдут всего четверо из них – так всегда было. Трандуил и четверо его приближенных, личная охрана короля. Все верно, так и должно быть, драгоценные камни такого достоинства не могут быть без охраны.
Но что значат четверо эльфов в гномьем царстве, полном гномов? Стоит только отделить Трандуила от его спутников, увлечь вперед обещаниями показать сокровищницу и в нужный момент неожиданно втолкнуть в клетку. Решетку для нее Торин скует сам. Такую, которая удержит Первородного против его воли. Если понадобится, он для этого достанет со дна озера и освежует дракона.
Золото шелестит, соглашаясь с его мыслями. Теперь Торин слышит этот голос везде, а не только в сокровищнице. Так и должно быть. Он – Король-под-Горой, и это – его богатства. Аркенстон в спинке его трона и эльфийский король в спальне. Как певчая птичка в клетке.
Конечно, будет скандал. Эльфы наверняка пойдут на Эребор войной, желая вернуть владыку.
«Не пойдут, – шепчет ночами Торину золото. – Не пойдут, если пообещаешь его сыну перерезать Трандуилу горло, если хоть один эльф высунет нос из проклятого леса. Он не сможет долго без света, ослабеет внутри горы, в которой долго жил дракон, его можно будет убить».
Леголас не захочет проверять, действительно ли это так. А если все-таки захочет…
Трандуил будет прекрасен даже в смерти, уверен Торин. Если правильно бальзамировать тело, конечно.
Осталось только найти Аркенстон.
Он где-то здесь… Где-то здесь… Торин без сна и отдыха рыщет по драконову ложу, но шепот золота смеется над ним, не дает подсказок, где искать. Где-то здесь, где-то здесь….
Темная пелена застила Королю-под-Горой глаза, когда тусклым зимним утром он увидел армию эльфов у себя под стенами. Как они посмели прийти, как дерзнули покуситься на его собственность?!
И еще темнее стало, когда он увидел, как сквозь ровный строй золоченых доспехов бок о бок приближаются к воротам эльфийский король верхом на своем лосе и контрабандист из Озерного города на серой кобыле, что приходил вчера и просил отдать его – неслыханное нахальство! – его долю сокровищ.
«Нет у него никакой доли, – твердит золото. – Ничего ему никто не обещал».
Но сегодня что-то изменилось. Контрабандист – Бард, кажется? – не собирался больше просить. Он приехал сюда требовать.
Торин смотрел на Трандуила и видел платиновые пряди волос, рассыпавшиеся по металлу доспеха, видел довольную улыбку на его губах. То, как он обменивался с Бардом взглядами, давая тому возможность говорить первому. Видел бриллиант в мифриловой оправе. Это его присутствие придавало лодочнику уверенность, не иначе.
Жалкий человечишка. Какое право он имеет находиться к Трандуилу так близко? Он недостоин даже издали смотреть на такое сокровище! Не способен осознать и миллионной доли его ценности! Как Трандуил вообще подпустил к себе его, воняющего рыбой смертного?
«Предательство, – думает Торин. – Предательство».
Своенравное сокровище вновь демонстрировало ему свой характер.
Интересно, что Трандуил пообещал ему, чтобы привлечь на свою сторону? Торин видел сам тогда, во дворце, как щедро лесной владыка раздает авансы. Да много ли человеку надо?
Трандуил поднял голову, и Торин утонул в сапфировых глазах. Перед внутренним взором против воли замелькали картинки.
Вот эльф скользит вокруг лодочника, озвучивая свои предложения, вот касается его рукавом своих шикарных одежд, а вот в своей излюбленной манере склоняется к лицу человека, чтобы заглянуть в глаза, так же, как к Торину, тогда во дворце, и не отстраняется, позволяет себя коснуться. Бард скользит пальцами по волосам, по изящной шее, очерчивает острое ухо…
«Измена, – шепчет золото. – Измена».
И Торин выпускает стрелу. Прямо под ноги лосю, потому что руки гнома никогда не поднимутся испортить искусное ювелирное изделие. Трандуил усмехается и бросает на Барда выжидающий взгляд.
И тот достает из запазухи Его.
Аркенстон.
У Торина перехватило дыхание. Время словно замерло, и мир вокруг утратил краски. Только королевский камень сиял в руках у человека внизу. Ничтожный лодочник, недостойный самой завалящей медяшки, теперь обладал двумя самыми главными сокровищами мира и пришел похвастаться своей добычей.
Взгляд Короля-под-горой метался между Аркенстоуном и двумя сапфирами эльфийских глаз.
«Спроси у него, – шепчет золото. – Спроси у него, что было вчера». И дальше Торин уже не отличает шепот золота и свои мысли.
Скажи мне, что было вчера? Как он любовался тобой, как выражал свое восхищение? Опускался перед тобой на колени? Обещал пожертвовать всеми жителями своего города, чтобы принести тебе победу в войне за твои камни? Я бы отдал тебе их, мое нетерпеливое сокровище. Я бы дарил каждый день новые. Я поселил бы тебя в сокровищнице, в ее центре, и любовался бы тобой в окружении золота.
Ворон приземлился по правую руку от него, разрушая оцепенение. Кузен Даин со своим войском был уже на подходе.
– Так ты выбираешь мир или войну? – вопросил снизу Бард. Королевский камень вновь лежал у него запазухой, завернутый в грязную тряпку. Трандуил поворачивает голову и изучает профиль Барда, не отводящего взгляда от гномов, стоящих на стене над ними.
О каком мире теперь может идти речь? О каком договоре, о каких обещаниях?
Торин сжал рукоять меча. Ярость бушевала внутри него и вдруг затихла, словно он угодил в безмятежное место в самом сердце урагана.
«Я убью тебя, – думает Торин, глядя пристально Барду в глаза. – Лично. Убью и заберу то, что принадлежит мне».
Бард не отводил взгляд. За кромкой холмов уже слышался топот гномьего войска.
– Я выбираю войну.